Б.Д. Эльконин
тезисы к выступлению
Моделирование в развивающем обучении
Жанр моего выступления - постановочный. Необходимо вспомнить и переосмыслить вопросы «затертые» в технолого-методическом дискурсе.
1.
Первая группа вопросов связана с необходимостью моделирования.
Если приняты положения о понятии как продукте обучения и, следовательно, о том, чем завершается этап обучения, то модель - это необходимая форма понятия. «Работа» понятия в форме модели - мысленное преобразование реальности. Этот несомненный канонический тезис имеет одно неприятное следствие. Его принятие предполагает, что продуцирование моделей - мера обученности в РО, итог РО. И Тогда надо описать то каким образом, для чего и в каких пределах субъект учения (коллектив, индивид) продуцирует модели (как самую важную для него реальность).
2.
Первого тезиса явно недостаточно для построении обучения в его основе - построения единицы процесса обучения (учебного акта). Для построения единицы (в РО) необходимо ввести горизонт отношения обучения и развития. В этом горизонте ответить на вопрос о необходимости моделирования, т.е. о том для чего нужно моделирование - не позволяет «скрытая» за требованиями предметной понятийности. Понятийность и модельность выступают теперь как средства чего-то иного. А именно некоего шага развития. И тогда надо указать на то, в чем состоит этот шаг. Например, на то, что открылось человеку, какие схемы и какие новые функциональные органы у него возникли и т.п. Без постановки предельно конкретных вопросов о развитии или, точнее, об определенных масштабах развития, о том, что помимо знаковых форм перешло откуда-то и куда-то, разговор о моделировании является для РО не более чем методико-дидактической мастурбацией, т.е. действием хоть и систематически результативным, но недостаточно продуктивным.
2а
На вопрос о том, что меняется посредством моделирования есть ответ - строение Действия. Точнее - способа действия, а еще точнее - пробной формы осуществления действия.
Знаковые, образно-символические заместители объекта и поля действия создают условия появления двуплановости, двуплоскостности действования: возникает его реальный (фактический, внешний) и образно-знаковый (модельный, символический) планы. Возникают условия для того, чтобы действием в реальном плане (в плане фактического объекта и поля) преобразовывать строение мысленного плана. Такое, протекающее в реальном плане, действие, объектом которого является мыслительный (модельный) план, а предметом - возможности сохранения или преобразования модели, является собственно пробующим, т.е. получает значение опробования возможностей и границ действования, заданных его объектом и полем и представляемых не иначе, как в знаковой форме. Т.о. основным новообразованием моделирования является появление действия нового типа - пробно-продуктивного действия. Его результаты и продукты относятся одновременно и к достижениям в реальности и к испытанию композиции образа реальности (т.е. к мысли о реальности).
Основной переход, опорой которого (мостом которого) является моделирование, есть переход от непосредственных проб и ошибок (характерных для непосредственно-результативного действия в пределах конкретно-практической задачи) к пробно-продуктивной форме действия[1].
При этом в «уме» (на «карте») субъекта возникает место объекта и место схемы действия в их различиях и соотнесениях. Кстати, лишь относительно такого строения действия может идти разговор об оценке как рефлексии, знании незнания, опробовании границы и т.п. иначе он превращается в тривиальность («стукнулся о стену, значит не знал о ней, а не стукнулся так и не узнал» - вот и вся рефлексивная проблематизация).
Итак, разговор о моделировании требует принципиальной постановки под вопрос его смысла. Причем, смыслы, модели и понятия не в уже исследовательско-теоретическом мышлении, а в его становлении (и тем самым, кстати, постановки под вопрос смысла самого теоретического мышления). Не ученый-теоретик и его теория есть ценность, а становление человека, в котором форма теоретичности оказывается условием его (становления) полноты.
Вариант ответа на вопрос о смысле моделирования дан. В той мере, в какой он принимается, возникает веер вопросов о средствах продуцирования и программирования указанной формы действия, о ее феномене и средствах его наблюдения, а также о вторичных показателях (в отличие от феноменов), по которым можно «подозревать» о ее наличии.
3.
Второй круг вопросов также касается необходимости модели (образно-знаковой формы), но не в отношении шага развития (перехода от одного типа субъектности и действия к другому), а в отношении самой ситуации порождения модели. Это круг вопросов о ситуативной необходимости моделирования (и любого знакового отображения). Главный вопрос здесь в том, что, какая ситуация какое стечение обстоятельств требует для себя модели. Или иначе: «ответом на какой здесь и теперь вызов (зов) является модель?» Чему, какому положению дел необходима модель? Или в более привычной и спокойной лексике: «какова исходная ситуация моделирования?»
Вопросы могут показаться непривычными, поскольку привычка говорит о том, что первоначально развернутое внешнее действие сворачивается в знаках для того, чтобы стать свободным (Пьеже, Гальперин), не втянутым в обстоятельства материала и т.п. К вопросу о знаковости и «возвышении для обозрения (позиции)» надо отнестись серьезно. Но ведь все подобные аргументы - это аргументы «Формирователя», антропотехника и, если это единственные аргументы, то его позиция эгоцентрична. Если, например, взять теорию поэтапного формирования, то что надо сказать и надо ли говорить о том, какова та реальная и чувствуемая человеком коллизия материальной формы действия, которая требует материализованной и громко-речевой форм? Или еще: как требует сравнение параметров вещей буквенной записи его результатов? Автору программы понятно, что буквенная запись есть обнажение именно отношения, в отличии и в отличении от натуральны данностей вещей и признаков вещей. Но это ведь Автору понятно!
Для практики РО подобное введение моделирования часто оборачивается ритуализациями. Нечто вроде: «здесь решать задачку без схемы целого-части как-то неприлично». Или же: «при учительнице Н. это неприлично».[2]
3а
Для построения и представления гипотезы об исходной ситуации моделирования, а шире - отображения - надо сделать предварительное замечание. Необходимо различать отображение некоего усилия и специальное представление этого отображения - собственно знаковую форму (схему, модель, картину, карту, текст и т.п.). Отображение (экран) и его специальное представление имеют разные исходные ситуации. Правдоподобно допущение того, что исходная ситуация представления (С2) существенно зависит от первоначальной ситуации отображения (С1).
В лабораторных экспериментах и обучении мы минуем С1. Так, полагается, что первичным в отношении знака является внешняя предметная процедура. Но в той мере, в какой она выполнима, С1 уже случилась. Никакое в минимальной степени осмысленное внешнее предметное действие невозможно без видения того, что делается. Собственно «встреча» усилия (динамического тонуса) и видения является интригой, сутью любого направленного движения, а тем более действия.
Усилие же внутри себя («из себя») требует меры, которую может найти лишь в видении, образе. И тогда образ (отображение) есть по принципу образ перехода, динамики, дельты, т.е. в себе есть отношение, а не свойство, вещь и т.п.
Итак, начинать лучше с начала. И в С2 строить (достраивать, перестраивать) то, что было интригой С1: выполнение полуслепого, т.е. лишь внутренне чувствуемого, но не определенного в своей мере - «количестве» усилия на некую единицу (времени, например) - действия. Тогда С2 предполагает действие обратное к С1: такую работу с явленной мерой, которая изменяет усилие, т.е. работу по управлению усилием. С1 задана вызовом видения для произвольности усилия, а С2 - вызовом произвольности видения для управления усилием.
В этом «месте размышления» становится ясно (видно), что есть еще и третья ситуация (С3). С3 - это ситуация перехода от «ручной» работы с мерой усилий к систематической. Тем самым перехода от ручного управления к «кнопочному». Того вызова, который определяет это переход я пока не вижу. Но вижу, что именно здесь появляется отвлеченная «форма динамики», т.е. зависимость формула - система координат и прочие собственно научные модели.[3]
В тезисах представлены не все имеющиеся соображения об «узлах» моделирования, а лишь те, которые я считаю образующими наше мышление о нем. «Недостающее» будет представлено в сообщении и тезисах, которые возможно появятся после его обсуждения.
[1] См. Д.Б.Эльконин. Выдержки из научных дневников. Вопросы психологии, №1, 2004. см. также III уровень опосредствования в диагностике индивидуального прогресса и диагностике итогов начальной школы.
[2] Надо приметить, что начальная школа, и вообще школа, полна подобных ритуализаций. И (хотя мне это глубоко противно) никто еще не доказал, что знаковые формы рождаются из чего-либо иного, и то, что в последствии станет схемой первоначально не является своеобразным жестом присутствия. Наподобие шляпки, которая уместна там-то и там-то. Однако же, гипотеза о том, что шляпка становится защитой от ... (средством) в той мере, в какой уходит ее социальный символизм не выглядит очевидной. А потому и в нашем случае никак не помогает, поскольку вопрос о ситуации возникновения модельной средственности остается.
[3] Экспериментальное исследование по намеченной схеме (С1- С2 - С3) задумано и будет осуществлено в Красноярске. По указанной схеме будет построено понятие функции.